33 несчастья: Удивительная история единственного в Заиграевском районе Бурятии узника концлагеря Богдан Сагайдак живет в крохотном домике на окраине поселка Онохой. Его большой дом сгорел, а вместе с ним и все ценные вещи. Но он не жалуется и считает себя самым счастливым человеком.

Богдан Сагайдак живет в крохотном домике на окраине поселка Онохой. Его собственный дом, большой и комфортный, сгорел, вместе с ним пропала мебель, многие ценные вещи и, что очень обидно, фотографии, хранившие множество воспоминаний. Но Богдан Васильевич не жалуется, горевать вообще не в его духе: «Сам спасся, жена живая, ну и ладно, остальное наживем». 79-летний мужчина все время улыбается и часто повторяет, что он – самый счастливый человек и сейчас живет лучше, чем всегда. Не было бы счастья, да несчастье помогло, говорят в народе. А у Богдана Сагайдака несчастий было много. Смерть подстерегала его с рождения…

Дожить до понедельника

1941 год. Украина. Деревня в Ивано-Франковской области. Здесь страшный голод и нищета: доведенные до отчаяния люди продают богатым собственных детей, лишь бы дать им шанс выжить. Также поступила и мать двухлетнего Богдана Сагайдака  Екатерина. Старших дочерей 8 и 11 лет она отдала в слуги: одну девочку забрали в няньки, другую – пасти гусей и свиней. Младшего ребенка пришлось взять с собой и идти в город  побираться, иначе неминуема голодная и мучительная смерть. Но по дороге несчастная женщина попала в облаву, ее вместе с сыном схватили фашисты и отправили в концентрационный пересыльный лагерь.

 - Мать рассказывала, что маленьких детей до 5 лет отбирали, выбрасывали прямо на дорогу и грудничков, и таких детей, как я, - вспоминает Богдан Сагайдак, - Но матери каким-то образом удалось пронести меня с собой.

Мальчик был настолько истощенным и ослабленным, что немцы не заметили под рубашкой женщины ребенка: от недоедания он даже не издавал звуки и почти не дышал. Пленных сразу делили: евреев в одну сторону – к смертникам, а будущих рабов, то есть нас, поляков, украинцев, – в другую. Евреев по дороге не кормили вообще, нам же давали кипяток, иногда в нем удавалось найти следы от картошки».

Вымоленный у врага

В гетто плененной украинке уже невозможно было скрыть дитя. Тогда ей пришлось призвать на помощь все свои знания и силы, чтобы вымолить жизнь для своего ребенка. Когда-то, в начале 30-х годов, Екатерина Ивановна ездила на заработки в Германию, пришлось выучить немецкий язык. И враг был очень удивлен, когда обычная крестьянка вдруг заговорила на хорошем немецком. Мать клялась, что малыш не помешает ей быть хорошей работницей, только бы оставить сына с ней и живым. То ли дрогнуло сердце местной хозяйки, то ли просто ей стало любопытно, как несчастная будет управляться с работой и дитем, но Богдана оставили с матерью. Под жилье им отвели не то хижину, не то сарай: внутри была лишь узкая койка да печка. Но Катя была рада и тому: главное, на груди все еще дышал ее маленький сынок. В 4 утра женщина поднималась доить коров, потом ехала на поле до самого вечера, все это время ее крохотный, едва живой ребенок был дома совсем один. Отлучиться, чтобы покормить сына, ей не давали, хотя толком еды то и не было. Утром – все тот же кипяток, вечером – жидкая баланда, какую сегодня Богдан Васильевич постеснялся бы дать своим любимым козочкам: « На меня паек не полагался, мать кормила своим, а там вода и отруби плавают, и хлеба кусочек, такой тонкий, что палец через него просвечивает. Кушать и не хотелось, я забыл, что такое  кушать. Был рахитиком: огромный живот и ножки-палочки, сплошные кости».   Однажды уже подросший Богдан нашел спички и решил сварить маме ужин. Одно неловкое движение, и пацанчик загорелся. Слава богу, на улице увидели дым, выломали двери и потушили ребенка. Приехавшую Екатерину наказали, но она вновь вымолила оставить сына и упросила взять его в доморощенный детский сад. Конечно, это был совсем не тот сад, который мы себе представляем: в душном сарае целый день держали детей рабов, их не кормили и не давали играть, просто передерживали до приезда матерей с работы. За всеми смотрела одна женщина. Оттуда Богдан умудрился сбежать: «Я видел, как машина увозит мать в поле и пошел в ту сторону. Вечером, когда она вернулась, меня не обнаружила. Потом нашли и приказали забить все дырки в заборе вокруг этого сада». Воспоминания о том времени у нашего героя обрывочные. Но он четко помнит, как один мужчина пытался сбежать из лагеря. Его избили на глазах у всех, а потом, полуживого и окровавленного, протащили по всему гетто – показать всем, что будет с каждым, кто решится на побег. 

 -  Потом мне долго снилась его кровь и слышались его стоны, - говорит Богдан Сагайдак, - до сих пор не могу забыть взгляда того несчастного».

Еще один невероятный случай произошел на второй год пребывания матери и сына в лагере. Там срочно требовался кузнец, но специальность по тем временам была редкая, поэтому хозяева часто переговаривались об этом. Екатерина Сагайдак, набравшись храбрости, сказала, что ее муж – мастер кузнечного дела, но он военнопленный в концлагере на территории Польши. Чудо, но Василия Федоровича под расписку перевели в гетто к жене и сыну!  Приближался фронт. То время Богдан Васильевич уже помнит четко. Немцы были в дикой панике, они собирали всех пленных и гнали на запад. Но Василий Сагайдак спрятал свою семью и остался в гетто. Фашистам уже некогда было искать оставшихся узников, они бежали прямо в ночь. Далеко уйти им не удалось. Уже  наутро пришли советские солдаты: враг был пойман,  а пленные освобождены.  Путь домой был открыт.

От фашистов к  бандеровцам

Наверное, здесь история Богдана Сагайдака должна быть завершена счастливым финалом и радостным возвращением домой. Однако судьба порой выдает такие повороты, что остается только удивляться. Говорят, что Бог дает человеку столько испытаний, сколько ему по силам. Видимо, Сагайдаки были невероятно сильными людьми. Не успели они вернуться домой, как их взяли бандеровцы. Оказалось, что родная сестра Василия Федоровича – отца семейства - вступила в ряды Степана Бандеры, а потом сдалась властям. За это всю семью предательницы было решено сжечь заживо. Приговор быстро начали готовить к исполнению. Но за пару мгновений до казни неожиданно один из бандитов заступился за семью. Оказалось, что это был друг детства Василия, они вместе учились и росли, когда-то Сагайдак даже спас его от гибели. Казнь отсрочили, но не отменили. Семья оказалась под замком.  И снова удача. Русские солдаты пришли в деревню и уничтожили тамошних националистов. Сагайдаки вновь были освобождены, на этот раз навсегда.

Счастье мирной жизни

Думаете, потом жизнь Богдана была беспечной и веселой? Как бы ни так. Снова голод и нищета, снова работа до рассвета, ради куска хлеба:«Был еще один случай, когда я едва не погиб. В деревне была глубокая яма, сверху навоз, а под ним вода. Я играл с ребятишками и побежал по этому навозу, а в середине провалился и стал тонуть. Крики услышала мать, она с разбегу прыгнула и достала меня оттуда. Вот, опять меня спасла мать, она мой ангел хранитель».

Шли годы. Богдан вырос и ушёл в армию. По распределению юноша попал в Читу, ракетные войска, затем его направили в Узбекистан. Здесь он на танцах познакомился с очаровательной голубоглазой девчушкой  Верочкой. А вскоре стеснительная и работящая красавица стала ему женой и матерью двоих детей.

В начале 70-х Сагайдаки переехали жить в Улан-Удэ, потому что здесь у Веры Андреевны жила сестра. Трудолюбивый Богдан сумел без всякой помощи самостоятельно подготовиться и поступить в техникум электросвязи. Так мужчина получил очень востребованную в то время профессию электрика. Работал в ТЭЦ, а затем в трамвайном управлении, откуда и ушел на пенсию. К старости супругам захотелось быть поближе к земле, поэтому они поменялись домами с детьми и переехали в Онохой. Как мы уже говорили выше, тот дом сгорел, и Сагайдакам пришлось переехать в небольшую избушку.

 - Нам хватает, - разводит руками Богдан Васильевич, - мы не в обиде. Власти не забывают, каждый праздник с подарками, а нынче и вовсе с гармошкой приехали, такие молодцы!

Пожилая пара обо всех отзывается с теплотой и любовью. Они, кажется, просто не умеют злиться и быть недовольными. В доме четыре кошки, столько же собак. На вопрос, зачем им столько живности, старики пожимают плечами: «Сами приходят, а куда их? Все жить хотят!». Держат супруги козочек, на столе всегда есть парное молоко: «Ой, доченька, посмотри, как хорошо живем: и хлеб есть, и молоко, и даже кофе с печеньем. Ты пей, родная, не стесняйся».  Оба буквально лучатся добротой и каким-то особенным, нам непонятным счастьем. В уголках глаз – лучики-морщинки, а на губах совершенно искренняя, даже детская улыбка. Наверное, именно так выглядит красивая старость.