Представителей малочисленных народов Бурятии не устраивают квоты на вылов омуля Ловить эндемик нельзя уже 9 месяцев, но запрет действует не для всех. Коренным малочисленным народам разрешили для сохранения ремесла и традиций. Почему же они считают, что их права ущемлены?

Уже девять месяцев на Байкале омуль ловить нельзя. Его стало слишком мало. Популяция за последние 10 лет сократилась вдвое. Посчитали, что биомасса всего 10 тысяч тонн. Пора спасать, решило правительство и ввело запрет.

Запрет есть, но не для всех. Ловить могут в научных целях. Меньше всего нужно ученым – 17 тонн в год. Исследуют и уничтожают. Коренным малочисленным народам разрешили для сохранения ремесла и традиций. Эвенки должны учить своих детей промыслу. На это – 55 тонн. Как использовать улов, в законе не прописано. А значит, можно и продавать, чем и занимаются. Но и этого очевидно не хватает, возникают кризисы на грани забастовки.

Ринат Енин, заместитель руководителя Ангаро-Байкальского территориального управления Росрыболовства: Они считают, что их права были ущемлены, но, тем не менее, у них ещё остаётся возможность вылова других видов.

Проблему видят в том, что квотами могут воспользоваться не все. Преимущество у промысловых групп. Им и разрешения и участки. А те, кто хочет ловить в одиночку, остались не удел. Вот и собрались бастовать, угрожали голодовкой. Но власти пошли на уступки.

Игорь Пухарев, глава Северобайкальского района: Передать эту квоту общинам, закрепить этих людей за общинами, чтобы они могли реализовать своё право. Теперь ловить будут без препятствий, до самого нереста. А это ещё два месяца. Многие специалисты считают, слишком много.

Владимир Петерфельд, директор Байкальского филиала ФГБНУ «Госрыбцентр»: Даже общинами и физическими лицами на северном Байкале, только официально может быть выставлено около сорока километров сетей, вы можете себе представить сорок километров сетей.

Наталья Тумуреева, эколог: Тенденция, что все местные жители переписываются в КМН, там же в общем то процедура не такая сложная. Пришёл, сказал, что я эвенок, не обязательно язык знать, лицом быть похожим на эвенка.

Но больше всего рыбы продолжают ловить заводы – для воспроизводства омуля. Сто пятьдесят тонн. Из нерестовой рыбы извлекают икринки, а после продают, вот и не исчезает омуль с прилавков.

Владимир Петерфельд, директор Байкальского филиала ФГБНУ «Госрыбцентр»: Потому что обидно, тем же людям на малом море, а они то чем хуже, они там в пяти-десяти поколениях выросли, это так же у них традиционный образ жизни. Лично мое мнение – полный запрет должен быть, потому что другого пути нет.

В 1969 ловить омуль уже запрещали и всем. Ни науке, ни коренным народам спуску не дали. Ученым разрешили доступ к морю только спустя 10 лет. Популяция омуля тогда увеличилась в три раза. Как скажутся нынешние меры, можно только догадываться. Если до запрета в 2017 за год добыли 450 тонн, то сейчас после всего вдвое меньше.