Скрутили и доставили в ОВД. Митинг в Москве и ночь в отделе глазами программиста из Улан-Удэ Несколько дней прошло с момента масштабного митинга в столице РФ. В МВД отчитались о тысяче задержанных, отметив: 600 – не являются жителями столицы. В их число попал и уроженец Бурятии Баир Токтохоев. По документам – пока не избиратель, но по факту – уже год как москвич, Баир посчитал важным прийти на акцию. Скрутил его азиат в форме. «Возможно, бурят», - иронично подмечает Баир. О месиве, протоколах под копирку, свободе и надеждах парень рассказал для рубрики «Личный опыт».

Общество 30 июля 2019, 16:34 9679
Скрутили и доставили в ОВД. Митинг в Москве и ночь в отделе глазами программиста из Улан-Удэ

Акцию, которую сегодня называют несанкционированным митингом, изначально планировали как встречу избирателей с незарегистрированными кандидатами в Мосгордуму. Она стартовала днём 27 июля у здания столичной мэрии. В итоге были задержаны по данным МВД – 1074, а по данным правозащитного проекта «ОВД-Инфо» - 1388 человек. Это требовалось, по данным государственных телеканалов, для наведения порядка. В ход шли дубинки. «Тактика была простой — выдернуть из толпы и нейтрализовать явных провокаторов и самых агрессивных», - сообщают, например, "Вести". Попал в их число и Баир - простой улан-удэнский парень, отдавший родине долг на Морском флоте, а ныне - программист. Прямая речь далее.

О МИТИНГЕ

На момент, когда я сел в метро и поехал в сторону мэрии, было задержано порядка 100 человек. Я вышел на станции Пушкинская, ближайшая к мэрии на моей ветке метро, на выходе стояли группы сотрудников полиции, проверяли документы и содержимое рюкзаков у случайных граждан. Около выхода метро уже все было перегорожено, много полицейских, ОМОНа и росгвардейцев, автозаки и конечно, много обычных людей.

Я влился в поток, который направлялся в сторону мэрии, обходя установленные заграждения. На пути следования то и дело встречались журналисты, бойцы Росгвардии и прочих структур. Встретил кандидата в депутаты Елену Русакову, одну из организаторов предстоящей встречи.

В какой-то момент мы с другими людьми перешли дорогу и оказались в тупике, сзади напирали люди, впереди тротуар перегородила стена из силовиков, а слева были ограждения, которые отделяли нас от проезжей части.

Стало очень тесно и люди начали ронять ограждения, чтобы хоть куда-то пройти, через образовавшуюся брешь мы выбежали на проезжую часть и, минуя автозаки, двинулись в сторону мэрии. Потом нам перегородили путь, и мы вернулись обратно на тротуар, но уже за спинами оцепления и дальше беспрепятственно дошли до Тверской, 13, здания мэрии Москвы, где встали и скандировали «За свободные выборы!». Это продолжалось несколько минут, после чего нас начали теснить в сторону Брюсова переулка.

Происходило это постепенно, никто не сопротивлялся, мы спокойно отходили, когда на нас в очередной раз надвигалась шеренга силовиков. И в один из таких моментов неспешного оттеснения ряды разомкнулись и оттуда выбежал небольшой отряд то ли Росгвардии, то ли ОМОНа и схватили меня и девушку с плакатом «Россия умирает, Сибирь горит. Нам нечем будет дышать».

Я в этот момент отвернулся и заметил их боковым зрением, когда они уже подбегали ко мне. Оценив ситуацию, я понял, что лучше не сопротивляться, чтобы не давать повода для силового воздействия.

Видео, снятое Баиром на мобильный телефон в момент задержания

Это в принципе помогло, но потом руки все равно заломали. Скрутили так, что я практически доставал лицом до земли, и в таком виде бегом повели до ближайшего автозака из тех, что выстроились вдоль дороги. Там пинали по ногам. Чтобы расставил пошире.

Интересная деталь: меня задерживали сотрудники азиатской наружности, может быть земляки из Бурятии, а может и из других регионов России. В тот момент, мне это показалось забавным.

фото: Евгений Фельдман

У автозака меня прижали лицом к борту, руками к стеклу и пинками заставили расставить ноги и начали производить обыск, попутно спрашивая, есть ли у меня оружие или колюще-режущие предметы. Проверили рюкзак и затем завели в автозак. Там уже находилась девушка, которую задержали вместе со мной.

При этом никаких противоправных или предосудительных действий со стороны граждан я не видел, все нарушения исходили исключительно со стороны силовиков. В случае с поваленным ограждением людям просто некуда было деваться, потому что нам не давали пройти по тротуару и теснили обратно, создавая давку.

Пока нас теснили на Тверской, я пытался достучаться до силовиков. Говорил о том, чтобы они подумали о своей репутации, совести, о том, что они будут рассказывать своим детям, родным и близким. О том, что мы, вышедшие сегодня, такие же люди, как и они, что среди нас их друзья, родственники и соседи.  О том, что мы вышли в том числе и за них, за ребят в шлемах и бронежилетах. В этот момент я взывал к их здравому смыслу, да, я понимал, что прямо сейчас они ничего не могут сделать, но главное, чтобы, вернувшись домой или в казарму, они задумались, проанализировали то, что увидели сегодня. Примерно таким было содержание моих речей перед задержанием. Не знаю, послужило ли это причиной задержания или меня схватили просто потому что я был ближе.

Но я настаиваю, что не делал ничего противозаконного, я реализовывал свое право собираться мирно и без оружия и высказывать несогласие с действиями московских властей.

Позже я понял: мое задержание было еще лайтовым, то, что я видел, сидя в автозаке, в каком состоянии приводили других ребят, это было ужасно. У многих были ссадины, ушибы и другие травмы. Некоторых били электрошокером при задержании, на коже оставались характерные черные точки, других избивали руками и ногами при задержании и при транспортировке до автозака. Среди задержанных в нашем автозаке был гражданин Великобритании, студент московского вуза, у него была разбита губа, рассечение длиной 1-1.5 сантиметра, по его словам, его два раза ударил сотрудник при задержании.

В какой-то момент задержали известного фотографа и журналиста Евгения Фельдмана, но после наших протестов и после проверки пресс-карты и аккредитации, его отпустили. 

В АВТОЗАКЕ

Постепенно автозак заполнялся новыми задержанными, пока нас не набралось 24 человека При этом было понятно, что автозак не рассчитан на такое количество людей, многим не хватило сидячих мест. Тут нужно уточнить, что в этом автозаке мы провели от 3 до 4 часов в зависимости от времени задержания. Было очень душно, форточки были маленькие и их было мало, не хватало воздуха. Первое время нам не давали воды, дали только когда привезли в ОВД.

Среди нас был человек, у которого была травма ноги недельной давности, он попал в ДТП, его жестко задержали и он кричал от боли, когда доставили в автозак. Ему отказывались вызвать скорую, скорую удалось вызвать только в ОВД и то не сразу. Дело в том, что скорая не имеет права приехать к задержанным, пока с ней не поговорит кто-то из тех, кто нас охранял. Они сначала отказывались брать трубку, но потом пришли сотрудники ОВД и они все-таки взяли трубку и согласились на приезд скорой.

Нас неоправданно долго держали в автозаке на территории ОВД, по закону они должны были доставить нас в ОВД в кратчайшие сроки. Как нам казалось, это делалось для того, чтобы была возможность нас подольше продержать в самом отделе, потому что задержанных по административной статье можно удерживать не более 3 часов. Но это время считается с момента, когда переступаешь порог. Однако, даже несмотря на это, меня в итоге продержали в ОВД почти 9 часов. Общее время задержания составило почти 14 часов. И вышел я не самым последним.

Каких-то вопиющих нарушений наших прав, кроме самого факта задержания, представители ОВД не допускали. Мы предположили, что этим мы должны быть благодарны гражданину Великобритании. И немного напрягались, когда его уводили куда-нибудь.

Нам давали воду в бутылках, покормили какими-то конвертами с начинкой из колбасы и сыра и булочками.

Где-то после шести часов вечера нас начали по 1-2 человека заводить в здание ОВД, где сотрудник полиции переписывал наши ФИО и паспортные данные.

После этого началось самая тяжелая часть, это бесконечное ожидание неизвестного.

В ОТДЕЛЕ

При этом мы не знали, что с нами будет, кто-то говорил, что нас могут отпустить без составления протоколов, что нередко происходит на подобных политических митингах. Но вероятней было то, что на нас составят протоколы об административном правонарушении и отпустят домой.

Было неясно, какую статью нам хотят вменить, потому что один из сотрудников нас охранявших сказал, что 11 из нас будут предъявлены обвинения по статье 19.3 КОАП. По ней могут назначить административный арест, что означает, что они имеют право оставить задержанного в ОВД на 48 часов. Этот же сотрудник сказал, что другим вменят нарушение по статье 20.2 часть 5 КОАП. По ней нет наказания в виде ареста, так что должны отпустить в течение 3 часов.

В общем, эта неизвестность довлела больше всего, но тут надо сказать спасибо проектам «ОВД-Инфо» и проекту «Апология протеста» правозащитной организации «Агора», благодаря которым мы были обеспечены правовой поддержкой посредством специального бота в Телеграм и адвоката, которого направила в наше ОВД «Апология протеста». В этот день эти две организации сообща закрыли юристами большинство ОВД, в которых отвозили задержанных на акции.

Это незаменимая помощь в данной ситуации, особенно если ты в первый раз сталкиваешься с правоохранительной системой в качестве задержанного. С нами постоянно были на связи операторы ОВД-Инфо и уточняли данные о задержанных, чтобы своевременно отреагировать при любом развитии событий. Я знаю это, потому что некоторым задержанным повезло меньше чем нам. У них отбирали телефоны, избивали, не давали пить, есть и спать.

С нами в ОВД работал адвокат Фёдор Сирош, где-то в два часа ночи к нему присоединился адвокат кандидата в депутаты Мосгордумы Любови Соболь Иван Сустин. Вдвоем они обеспечили правовую защиту для всех задержанных, которые выказали желание этой защитой воспользоваться. Благодаря их консультациям и помощи нам удалось юридически грамотно составить объяснение ситуации, указать на все несоответствия изложения событий в протоколе с тем, как было на самом деле. Также благодаря их инструкциям мы смогли отказаться от дактилоскопирования и фотографирования, на которых настаивали сотрудники ОВД. Ну и целом, чувствовали себя защищено и уверено.

Из этого я вынес урок, что к адвокату нужно обращаться не когда уже суд, а прямо сразу, еще до любых протоколов и разговоров с полицейскими. Нужно настаивать на допуске адвоката, о котором лучше заранее позаботиться или можно обратиться в правозащитные организации, где вам его предоставят бесплатно, по крайней мере на таких акциях. НО! Ни в коем случае не соглашайтесь на государственного адвоката. Именно то, насколько юридически грамотно будут составлены документы в полиции, влияет на успех в рассмотрении дела в суде. И помните, что вы можете отказываться отвечать на любые вопросы полиции и следователей, ссылаясь на 51 статью конституции.

В нашей ситуации, да и во всех других ОВД, насколько я знаю, все объяснительные, рапорты полицейских, которые сами же являются и свидетелями, и протоколы об административном правонарушении были составлены как под копирку, отличались только ФИО, количество участников и лозунги, которые мы выкрикивали.

Приходилось везде писать: «не согласен с изложенным» и фиксировать, как было на самом деле.

Вследствие этого каждое ознакомление с протоколом затягивалось до получаса, т.к. с нами сначала работал только один адвокат. При этом сотрудники ОВД предлагали нам все быстро подписать, не ознакамливаясь, и идти домой. К чести задержанных, никто на такое не согласился. Были те, кто подписывал протокол без адвоката, но они уже знали, на что обращать внимание и как формулировать объяснения.

В общем, вся эта тягомотина закончилась к 5 утра. Я вышел раньше, где-то в 4, но решил дождаться открытия метро в 5:30, а заодно и обсудить с другими события уже вчерашнего дня. Все это время, пока мы были в автозаке, ОВД и уже на свободе мы не переставали следить за событиями в Москве, смотрели прямые трансляции в Ютубе и читали телеграм-каналы независимых СМИ.

ЗАЧЕМ МНЕ ЭТО

Я вышел потому что не мог не выйти. Решил оставаться последовательным в поддержке независимых кандидатов. Если бы я не вышел, у меня произошел бы внутренний конфликт. Это был тяжелый выбор, особенно осознавая, что сценарий силового разгона становился тем реальнее, чем ближе была сама акция.

Но тут надо сказать, что я был вовлечен в эту кампанию вокруг выборов в Мосгордумы практически с самого начала, с символического пожертвования для штаба одного из кандидатов. Потом следил за сбором подписей, за их последующей проверкой, в ходе которой мы увидели вопиющие нарушения всех установленных норм и принципов равенства кандидатов. Пришел на встречу 14 июля, к сожалению, не выходил на акции протеста на Трубной площади, но продолжал следить за событиями. Пришел на санкционированный митинг 20 июля на проспект Сахарова, это был мой первый опыт такого рода мероприятий и это было (*Роскомнадзор*) (замечательно), я вам скажу. Я был среди свободных людей, среди людей, которым не всё равно, которые не готовы мириться с попранием их прав.

Если честно, я испытываю двоякое чувство относительно событий последний недель. С одной стороны, мне безумно обидно за кандидатов и их избирателей, коим на этих выборах, я пока не являюсь. Обидно за их близких, которых тоже кошмарят следственный комитет и полиция, обидно за Любовь Соболь, которая 17-й день держит голодовку в знак протеста против отказа в регистрации кандидатом, в общем, обидно. Но в то же время, я горжусь неравнодушными людьми, свободными гражданами, с которым я встретился на этой акции. Мне кажется, мы становимся свидетелями становления того самого гражданского общества, в котором люди способны самоорганизовываться, устанавливать горизонтальные связи и всячески поддерживать друг друга. Ведь только узнавая окружающих нас людей и общаясь с ними, мы можем понять, как же на самом деле обстоят дела в нашей стране.

Вы можете сказать или подумать, что это исключительно локальная проблема, проблема москвичей.

Но задумайтесь, городские парламенты есть везде! Я считаю, что демократические изменения в нашей стране возможны только в том случае, если политика станет делом каждого, а не как сейчас, когда политика считается очень грязным местом и туда лучше не соваться.

интервью брала Марина Игумнова

29 марта