«Сверхъестественное»: Дети, могут видеть то, что недоступно взрослым Сверхъестественное всегда рядом, даже если мы в это не верим.

Работаю в одном из коммерческих учреждений Улан-Удэ. Рядом с нами располагается прощальный зал. В один год так получилось, что один за другим стали уходить на тот свет люди, работавшие у нас. И, соответственно, наши сотрудники зачастили в похоронный зал, но я там не бывал: все время обстоятельства так складывались, что не приходилось прощаться с усопшими. А потом произошел случай, который поверг в шок всех коллег.

Было раннее утро. Я, как отвечающий за хозяйственные дела предприятия, прихожу всегда до начала рабочего дня, чтобы раздать необходимые указания обслуживающему персоналу и охранникам. Мой график службы начинается примерно в 6:30 утра. К этому времени уже обычно делаю обход здания, выдаю инструкции и принимаю отчеты у дежурных. В то утро пришел еще раньше, чем обычно, около 6 утра. Сразу поднялся в кабинет выпить кофе и перехватить булочку, купленную по дороге. Не успел налить себе чашечку, как зазвонил внутренний телефон – на линии извиняющимся тоном бубнил наш вахтер Евгений Степанович: «Сергей Григорьевич, тут мужчина вас ищет, спуститесь, пожалуйста. Он и ночью приходил два раза. Спасу нет просто. Будьте добры».  Выругавшись про себя на настойчивого посетителя, я стал собираться вниз. Кто бы это мог быть? Поди, опять какой-нибудь алкаш хочет устроиться охранником. Или кто из бывших назад просится? Гоняя в голове мысли, я застегнул пиджак и вышел из кабинета.

На входе стоял мужчина, одевшийся совершенно не по погоде. Глядя на него, я невольно поежился. Сами знаете, как холодно утром в октябре. А незваный гость был в одной рубашке с коротким рукавом и летних брюках. На голове кепка, натянутая до самых бровей. Мало того, и вид у типа был пренеприятный: явно сломанный нос, бледные до синевы щеки с болезненно острыми скулами и мерзкая ухмылочка на тонких бескровных губах. Глаз из-под засаленного головного убора я не видел, но буквально ощущал их пронизывающий взгляд.

- Что это вы, дорогой Сергей Григорьевич, к нам не заходите, - сильно растягивая гласные, произнес незнакомец, — вот ваш коллега, Батор Гомбоевич, чуть ли не каждый месяц у нас. Готовится. И вам пора начинать.

Я опешил. Мало того, что он знал мое имя и коллеги, так еще и вопросы непонятные задает.

- Мужчина, вы кто? И куда это я не захожу?

- Как же, не признали! – визгливо выкрикнул мужик. - Я из похоронного зала.

Голова моя пошла кругом. С одной стороны, все понятно, с другой - ничего неясно. Батор Гомбоевич и, правда, часто бывал в скорбной конторе, так ведь ему начальник поручил заняться неприятными хлопотами. За полгода у нас трое почили в бозе: охранник допился до смерти, инфаркт схватил второго зама, и после рака, мать его за ногу, ушел в мир иной мой хороший друг, тоже заместитель главного, кстати. Его, нашего Саныча, хоронили последним. Это все понятно. Но с какого перепугу я должен бывать в похоронном зале: не люблю я все это, тем более ребенок родился у меня недавно, в дацане сказали, что нельзя. И какое дело непонятному визитеру до моих посещений? А он тем временем продолжал выводить свое. Теперь наглец завел пластинку голосом гнусавым и будто простуженным: «Гомбоевич сам скоро у нас окажется, и тебе пора».

Это было уже слишком. Наглец еще и на «ты» перешел! Я нажал тревожную кнопку у вахтера, и тут же появились наши костоломы Мишка и Саня. Ребята поняли меня без слов и схватили под руки мерзавца. Однако тощий мужичонка оказался неожиданно вертким и ловко выскользнул из железных объятий охранников. Пока опешившие дураки с горой мышц изумленно пялились на пустые ладони, гаденыш выбежал за дверь и, счастливо смеясь, бросился вон. По дороге он громко кричал: «Скоро у нас окажешься, и Гомбоевичу передай».

Короче говоря, утро было испорчено. Когда Батор Гомбоевич пришел на работу, конечно, первым делом узнал о происшествии. Однако реакции такой от него никто не ожидал. Он схватился за сердце и осел на пол. Я тут же подхватил его и увел в кабинет. Оказавшись в кресле и выпив залпом рюмку коньяка, мой коллега разрыдался как ребенок: «Рак у меня, Сережа, рак! Прав был дьявол, не зря бываю у них, скоро сам там окажусь!». Я слушал стенания Гомбоевича и чувствовал, как ледяная рука сжимает внутренности: черт подери, что это все значит! И причем тут все-таки я?

После тяжелого дня прошло около трех месяцев. Батор Гомбоевич скончался. Скрепя сердце, мне пришлось заняться похоронными хлопотами. И, только войдя в «похоронку», сразу решил осведомиться у сотрудников, работает ли у них тот сумасшедший?  Знаю, что дальнейшее вы назовете не иначе чем бредом умалишенного, но, клянусь жизнью, так оно и было. Короче говоря, как только местные заслышали мой рассказ, наперебой стали уверять, что описание точь-в-точь – их могильщик Гриша. Да вот беда, Гриша помер год назад.  Весь русский мат в этот момент рвался из меня. Я сдержался и чуть ли не бегом помчался в дацан. Весь день отсидел на хурале, заказал еще несколько и только к концу дня более-менее успокоился. Хоронили мы Гомбоевича по моему настоянию через другое агентство. От греха подальше. Слава богу, больше ничего не случилось. Сам я, тьфу-тьфу, тоже жив и здоров. И, знаете, я бы посчитал все произошедшее собственной галлюцинацией, но ведь не я один видел этого Гришку! Да и потом Гомбоевич ведь умер!

Сергей Г.

Здравствуйте, недавно стала участником очень странных событий, от которых до сих пор жутко. Надеюсь, что никому не приходилось испытывать такой же страх, но если вы все-таки встречались с чем-то аналогичным, то большая просьба откликнуться и рассказать. Есть у меня подруга, назовем ее Таня. Признаться честно, не очень путевая баба. К своим тридцати годам успела нарожать четверых детей, все от разных мужиков. Самой младшей дочери всего три годика, очередь в сад еще не подошла, о ней и рассказ. Устроилась Таня недавно на работу, старшие в школе и саду, а малышку Милю девать некуда. А у меня машина есть. В общем, попросила она меня девчонку увезти к последней несостоявшейся свекрови, то бишь к бабушке ее в Заиграево. Езды от города всего час, девчонка спокойная, у меня есть детское кресло и как раз выходной. Почему бы не помочь. Мильку в охапку, и поехали мы.

Те, кто в Заиграево был, знает, что на въезде у них кладбище есть. Проезжаем мимо, а Миля лепечет, мол, как людей много, все смотрят на нас. Но это еще цветочки были, ягодки впереди. Я на случай с кладбищем особо внимания не обратила, мало ли чего малышка придумала. Подъехали мы к бабуле Милиной. Та навстречу: сюсюкает, руки к Миле тянет. А девчонка никак: ревет в голос, ко мне лезет, лицо руками закрывает и выводит тоненьким голосочком: «Боюсь, боюсь, Миле страшно!». Да так рыдала, аж посинела, что мне страшно стало. Короче говоря, пришлось мне деваху назад вести, к матери на работу.

Тут вроде и истории конец. Но на следующий день позвонила подруга и сообщила шокирующую новость: бабушка Мили, та самая, к которой отказалась идти девочка, умерла вечером. Что-то с сердцем. И вот скажите, что это было? Неужели дети и, правда, могут видеть то, что недоступно взрослым?

Мария В.