«Игрушки». Спектакль, не ставший событием Историю, которую рассказали в спектакле «Игрушки» в Русском драмтеатре, трудно назвать философской притчей, как это заявлено на афишах.

Культура 20 января 2014, 17:14 7790
И дело, прежде всего, в самой пьесе Антона Маркова – она, к сожалению, вторична. Забытые на антресолях игрушки оживают лишь тогда, когда девочка их вынимает из пыльного плена. Но один из них – медвежонок Белогрудка - не хочет быть ведомым, он желает быть «настоящим». Поэтому он выходит из игры, ради Неигры. По всей видимости, Неигра символизирует что-то настоящее, где все «проснулись». Ожидается, что это могло быть решено в духе гофмановских сказок, вроде «Щелкунчика» или в стиле индустриальной эстетики, например, вроде рассказов Станислава Лема о ящиках Конкорана, либо произведений Филиппа Дика, в которых герои не могут идентифицировать себя с реальностью. Но этого не произошло, во многом потому, что непонятно, на кого этот спектакль рассчитан: на детей или на взрослых?  Если судить по «мультяшным» костюмам, то это мог быть новогодний спектакль для детей школьного возраста, но тогда и постановка должна быть детской, на простые темы: о дружбе, смелости и прочем. Здесь же, действительно, пытаются поднимать серьезные вопросы смерти, существования, памяти, любви. В общем, сплошной экзистенциализм.  Но сам спектакль, равно как и пьеса, сплошная сумятица. Необоснованные конфликты, кукла Леночка, которая кокетничает со всеми другими игрушками, какая-то беготня на сцене. Через всю эту суету трудно продраться к серьезным посылам спектакля.  В спектакле играют зрелые артисты театра. Вообще, сама идея задействовать ветеранов сцены Русского драмтеатра очень хорошая во всех отношениях. Так можно было сделать, условно говоря, общий бенефис для артистов и продемонстрировать молодому поколению артистов и зрителям свой опыт и талант. И это должно было стать достоинством спектакля. Но и этого, к сожалению, не получилось. И дело даже не в их таланте и опыте, наряженным пожилым актерам в детских, новогодне-карнавальных костюмах категорически нечего играть. Нет драматургии, которая бы позволила показать весь опыт и дарование, а есть просто передвижение актеров по сцене, согласно намеченному автором маршруту.  Лилия Архипова, играющая детскую куклу Леночку, запоминается этакой веселой кокеткой, Евгений Винокуров и Владимир Барцайкин просто два подпрыгивающих Зайца, злобная Коричневая обезьяна - Владимир Перевалов стал в спектакле вдруг этаким приблатненным старичком. На сцене Обезьяна напевает куплеты из блатной песни,  чего, кстати, в пьесе не было, и ходит такой же походкой, накинув пиджачок на плечи. Не выведена режиссером роль Галины Шелковой. Сначала кажется, что она играет грустного Арлекина, потом вдруг выясняется, что это часы – Ходики. И соответственно имени своего персонажа актриса почти беззвучно передвигается по сцене. Зачем, в чем, так сказать, глубокий замысел режиссера так и осталось загадкой. Скорее всего, Ходики (персонаж, кстати, которого нет в пьесе) олицетворяет некий рок, неумолимость времени и пр.  Роль их душит, персонажи, как в сказке детского утренника, – одномерны. Можно по-разному относиться к Русском драмтеатру, но, глядя на это ряженное умилительное подпрыгивание и кокетство на сцене, становится неловко и просто обидно за зрелых уважаемых артистов.  Остается только удивляться выбору пьесы. Разве нет других произведений, в которых старшее поколение артистов смогло бы выразить свое мастерство. Этот спектакль должен быть событием, но не стал.  Евгений Зайд, постановщик данного спектакля известен своим давним сотрудничеством с Русским драмтеатром. Он ставил спектакли «Смешные деньги», «Слишком женатый таксист», «Пигмалион» и другие комедии, во многом ставшие своеобразной визитной карточкой театра. Причем Зайда можно назвать «плановым», т.е. режиссером, обеспечивающим творческо-финансовый запрос театра. Об этом он и сам говорил в интервью местному изданию. Про те же «Смешные деньги» он сказал, что задача была поставлена администрацией театра. При этом, чтобы ставить большие серьезные постановки нужно решить кучу организационных вопросов, считает режиссер. - Я тоже за то, чтобы театр перестраивался и шёл на эксперименты. Но театр, загнанный в условия плановой работы, не может на это пойти. Чтобы поставить нормальный (!) продукт, вы думаете, хватит двух месяцев? При тех арендах, которые существуют в этом театре. Вот мы сейчас проходили по залу – «Байкал» (театр песни и танца, репетировали на сцене. – Прим. автора), неделю каждый месяц они у нас арендуют сцену и работают. Значит, уже неделю каждый месяц сцена занята, мы не можем на неё претендовать и должны репетировать где-то в других местах. План – пять спектаклей в сезон. Как в таких условиях можно поставить хороший, качественный спектакль?! Над которым нужно работать не месяц, не два, не три… в форме поиска, открытий. Опять же, привлечение денег. Если театр репетирует четыре или пять месяцев какой-то спектакль, всё должно сосредотачиваться на нём, что грозит невыполнением плана… Откуда брать средства на этот спектакль? – говорит Евгений Зайд. ЧИТАТЬ - «Не будет выполнен план – полетит много голов», - режиссер Зайд о новом спектакле в Русдраме  И в том, что театр старается выполнить план нет ничего плохого, деньги нужно как-то зарабатывать. И, по всей видимости, театр будет продолжать идти по накатанному пути – комедии и аренда. Пока неизвестно, как отразится на театральной политике недавняя ситуация в театре, связанная с увольнением, а затем возвращением директора Петра Степанова. И все же не надо забывать, что прошлогоднее лето выдалось для театра успешным – Русский драмтеатр побывал сразу на четырех международных фестивалях. И то, что критики и театроведы высоко оценили спектакли «Любовь людей», «Оркестр», «Титаник», «Жанна» накладывает ответственность. фото Сергея Примакова
Копирование разрешено только с письменного согласия главного редактора
Автор:
29 марта