Бурятия. Место, где в среднем за день совершается около 50 преступлений. В большинстве случаев преступники думают – их не поймают. Косвенно такую надежду им дает криминальная статистика. К примеру, только в прошлом году из почти 21 тысячи зарегистрированных в республике преступлений, около 9 тысяч оказались нераскрытыми. Возможно, все их успешно расследуют в ближайшие годы. А возможно и нет. Такие дела силовики назовут «глухарями», а люди - «гиблыми».
Поселок городского типа Селенгинск. Здесь живет чуть более 13 тысяч человек. Многие делают вид, что знают всех и обо всем. Но в случае чего, от проблем предпочитают держаться подальше. Яркий пример - трагедия 2002 года. 26 августа в районный отдел милиции поступила «анонимка». Неизвестный сообщил - в местности Клюквенная падь обнаружен труп. Записка содержала подробный план местности. По нему милиция нашла захоронение двух девушек с признаками насильственной смерти. Кто-то прикопал их в лесном массиве. Выяснилось — об исчезновении одной из них несколькими днями ранее заявили родители. Следом, нашли родственников и второй девушки.
- Как вы узнали о том, что дочь пропала?
Андрей Патеюк, отец погибшей: Только на опознании.
- Это сколько дней прошло?
- Ну 10-го, 9-го она ушла. 26-го мы вечером приехали в Кабанск. В поселок. На опознание.
- Почем так долго не хватались?-
Она просто хотела уехать в город. Она была вполне самостоятельной.
Подруги. Одной было 17, другой 18 лет. В лесу пролежали больше двух недель. У девушек оказались разбитыми кости лица и черепа. В поселке начался переполох. Проверяли всех, кто мог быть причастен к преступлению. Отрабатывали версии от скрытого наезда, до амурных дел. По воспоминаниям сотрудников, в доме одной из погибших, нашли личный дневник. А в нем длинный список мужских имен. В том числе, тех, кто при погонах.
Евгений Инкин, в 2002 году старший оперуполномоченный Кабанского РОВД: В 2002 году много сотрудников проверялось на причастность. Любая информация, что кто-то с ними общался. Каждый сотрудник проверялся, отрабатывался, довольно таки дотошно. Скажем так - серьезно. Проверки проводились серьезные в отношении сотрудников. И если бы кто-то были из сотрудников на тот момент. Я больше чем уверен. Да без разницы кто он там.
И среди уже бывших сотрудников, есть те, кто вспоминая эти допросы говорит — стены в некоторых кабинетах приходилось перекрашивать. Но в Селенгинске убийц не нашли. Небольшую надежду, оперативникам дала внезапно возникшая свидетельница Катя. Ее допрашивали несколько раз. Но что-то не клеилось.
Евгений Инкин, в 2002 году старший оперуполномоченный Кабанского РОВД: Утром она допрашивается, что ничего не знает, а часам к 18 вечера она допрашивается под протокол, что да, я там, говорит кое какие подробности этого убийства. В итоге было принято решение отработать непосредственно ее местонахождение, на тот период в который предполагалось, что было совершено убийство. То есть это с 9 по 11 августа. То есть отрабатывался вот этот период. Отработали ее и установили, что в принципе она не могла там быть. Показав ей, что действительно, ты лжешь, она сказала - «да, я все сочинила. Я вам искренне хотела помочь».
Преступников не нашли. Оперативники предлагали выйти за границы Селенгинска и отработать другие села. Особенно тех, кто имел покосы рядом с местом обнаружения трупов. Но на эту версию, следствие обратило внимание только в 2003 году. Тогда в соседнем селе нашли авторов анонимки. Ими оказались грибник и бывший лесничий. Боялись, что затаскают, но промолчать не смогли. Подбросили записку. На этом след оборвался. Уголовное дело легло в стол и на долгие годы превратилось в «глухаря». Не сдавались только родственники погибших.
Андрей Патеюк, отец погибшей: Министр МВД Бурятии ничего не мог сделать. Дать делу ход. Кому еще жаловаться-то? Кому? И на прием к нему ездили и он приезжал в поселок. Как рабочий визит. Толку не было. Следствие идет, следствие идет. Все.
Получается, жаловались, но не тем. Расследованием таких дел занимались следователи прокуратуры. Роль милиции была больше вспомогательной. Оперативники занимались розыском и отработкой версий. На решения о приостановлении или возобновлении повлиять не могли. Не их полномочия.
В 2011 году в правоохранительной системе началась реформа. Следственный комитет выделился из прокуратуры и в последствии стал самостоятельным. В наследство новая структура получила нераскрытые дела прошлых лет. В 2019 году руки следователей дошли до «глухаря» из Клюквенной пади. Дело на личный контроль взял глава следственного комитета России Александр Бастрыкин. К тому времени в поселке Селенгинск, люди укрепились в мысли, раз милиция ничего не делает, значит они и убили. Назывались фамилии уже бывших сотрудников – Евгения Инкина в прошлом оперативника Кабанского РОВД, Дмитрия Истомина, тогда он был стажером во вневедомственной охране и действующий высокопоставленный полицейский Владимир Казадаев. Сейчас он в Москве.
Андрей Патеюк, отец погибшей: Он тогда-то не высокопоставленный был. Он был чисто старший лейтенант. Но отец у него высокопоставленный. Инкин, у него тесть начальником районной милиции был в то время. Казадаев, тоже отец всю жизнь проработал в ГАИ. Там люди высокие были.
К возобновлению расследования, уже в полиции потерялось дело оперативного учета. Это своеобразный отчет милиционеров о проделанной работе. Там содержались данные проверки тех, кто в 2002 году попал под подозрение. В том числе их алиби. Пропажу этих документов заметила семья Дмитрия Истомина. Ранее следствие интересовалось его местонахождением в ночь убийства. Но в это время у него рожала супруга. И все это, по данным Истоминых, в деле было.
Марина Истомина, жена обвиняемого Д. Истомина: Говорю, все беги за машиной. Я говорю заболела. Все, начались схватки. Убежал в магазин. Нажал тревожную кнопку. Приехали ПЦО мальчишки. ПЦО это вневедомственная охрана бывшая. Он меня увез в роддом. А с роддома ушел до мамы моей. В шестом часу утра. Предупредить, что я в роддоме. И все, и в 8 часов уже около роддома Дима стоял, сестра стояла. И друзья.
Формально, эта проверенная тогда информация должна была появиться в материалах основного уголовного дела. Но этих документов там почему-то нет. Как будто и не делалось ничего. Обвиняемыми в двойном убийстве стали Евгений Инкин и Дмитрий Истомин. Оба оказались под стражей. Уже однажды отвергнутая следствием, но повзрослевшая свидетельница Екатерина, вновь начала озвучивать версии событий. Они отличаются именами, действующими лицами и ходом вещей. Оба подсудимых рассказывали – были уверены, что разберутся. Тем более, когда к расследованию подключились московские сыщики. Народное недовольство в поселке только усиливалось. В поддержке обвиняемым отказывали даже те, кто когда-то подтверждал их алиби.
Марина Истомина, жена обвиняемого Д. Истомина: В Прибайкальском районе сейчас живет, мы его встретили. Он говорит: «Да-да, Марина, я помню всё». На следующий день они его в следственном допрашивают, он говорит, я не помню что я возил. Ну меня, что отвозил в роддом. Ну я думаю, пускай это на его совести останется. То ли боятся, я не знаю.
А то ли, кто-то подогревал общественную злобу. Тогда обвиняемые решили – пусть их судит народ. Присяжные слушали дело больше четырех месяцев. И видимо, основная свидетельница обвинения удивила количеством версий и их. Более правдоподобно звучала одна. Свидетельнице пересказал события милиционер Кузьмин. Затем погиб на охоте. Но под занавес свидетельница озвучила очередную, новейшую версию, где сама находилась в гуще событий.
Екатерина Пономарева, свидетель и потерпевшая: Давайте я скажу, как оно все было. Я настаиваю на повторном допросе.
Судья: То есть, вы сейчас в судебном заседании хотите рассказать все как было на самом деле?
Екатерина Пономарева: Да. В ночь с 9 на 10 августа 2002 года, подъехала «Жигули» машина. Там сидели Истомин, сидел Кузьмин. Оттуда вылез Инкин. Мы сели в эту машину. Поехали. Спустя полчаса, у Истомина с Патеюк начался конфликт. Пока вот этот шел конфликт, приехал Инкин. С мужчиной на «УАЗике». Сам факт убийства Патеюк, я лично не видела. Но я лично видела, когда убивали Женю. Но это было издалека. Держал ее Инкин, убивал Истомин. Как он наносил удары? Во-первых, было темно. Я сбежала.
Позже в суде звучала и фамилия Казадаева. В уголовном деле ему посвящен целый том. Проверялся даже когда-то принадлежащий его семье автомобиль «УАЗ». Криминалисты облазили его вдоль и поперек. Но ничего не нашли. Обвинение обошло теперь уже московского полицейского стороной. А между подсудимыми Инкиным и Истоминым даже в суде не нашли дружеских связей. Говорят, дружбы в органах нет. Каждый сам за себя. Как в последнем слове перед присяжными.
Дмитрий Истомин, подсудимый: На моих руках крови нет. Я к этому преступлению не имею никакого отношения. Вам пояснили, где я был, где меня видели. Я не мог где то за десять километров находиться где-то в другом месте и в поселке одновременно. Как бы не сложилась моя судьба, но я буду в любом случае пытаться найти тех, кто действительно совершил это преступление.
Присяжные совещались почти 2,5 часа. Такое бывает не часто, но вердикт вынесли единодушно. В двойном убийстве ни Истомин, ни Инкин не виновны. Опираясь на мнение присяжных, оправдательный приговор вынес Кабанский районный суд. Родители погибших ждали другого.
- В 2006-2007 году, мы закончили стучать в двери. Здесь у нас сейчас время есть. Поддержка есть, поселок поддерживает.
- А не рассматриваете вариант, что кто-то другой все таки мог это сделать?
- Причастные еще есть.
Андрей Патеюк, отец погибшей: Надеемся, что приговор будет отменен. Хотя она сказала сейчас что непричастность их. Скорее всего не непричастность, а скорее всего недоказанность.
Сами уже оправданные, судя по всему, намерены содействовать розыску причастных. Хоть и уверены – по горячим следам было бы гораздо проще.
- Какие-то мысли появились, кто виноват?
Дмитрий Истомин, оправданный: Не понятно. Самая, мне кажется, проблема то, что родители не занимались детьми. Они месяцами не спрашивали, где они находятся. Невозможно было круг установить. Из-за чего, в следствии чего это все произошло. Я так думаю.
По нашим данным, бывший «опер» Евгений Инкин уже передал оперативно значимую информацию стороне обвинения. Быть может, эта версия окажется истиной.
Евгений Инкин, оправданный: Подняв вот эту волну, если бы нормально, грамотно отработать. Я думаю можно было бы раскрыть это преступление. Реально можно было. Где-то просто всё рядом. Просто надо было доработать дальше.
Вероятно приговор будет обжалован. Если нет, дело вернут обратно в следствию. Как гиблое.
Telegram
TikTok
Youtube
ВКонтакте
Одноклассники
Twitter
RSS-лента
LIVE