Невидимый дом. Истории из Курумкана

Курумканский дом-интернат — единственный дом престарелых на три ближайших района. Им пугают друг друга местные жители, но как обстоят дела на самом деле? Ответ — в продолжении проекта Янины Нимаевой и телеканала Ариг Ус.

Проект «Невидимый дом» (16+) выходит в эфире телеканала Ариг Ус с ноября 2022 года. Он знакомит жителей республики с теми, чьи судьбы и быт скрыты от посторонних глаз. Это обитатели домов престарелых и реабилитационных центров.

Алкоголь и отмороженные руки

Почти все деревенские дома престарелых в здании детских садов. Курумканский интернат не исключение. 50 пенсионеров живут в корпусах. Перепланировка здесь не светит, живут в тесноте, но, надеемся, не в обиде. В корпусе № 2 проживают мобильные граждане. Одна из них — Цындэма Найданова.

Цындэма Найданова

- Я сама родом из Селенгинского района, село Тохой. Уже два года здесь проживаю, - говорит она.

Цындэме Будажаповне 65 лет. Всю жизнь трудилась в колхозе имени Ленина, там же, в Селенгинском районе. Был сын, но в 2008 году его убили. Внуков он не оставил, поэтому после смерти мужа потерялся смысл жизни.

- В алкоголь ударилась, руку отморозила в оказалась в Гусиноозёрске в хирургическом отделении, - говорит женщина. - Сначала меня привезли в «Шанс», а потом сюда отправили.

В «Шанс», как правило, попадают люди с улицы. Кто потерял дом, работу и приобрел зависимость. И если от последнего избавиться, то можно получить второй шанс. Помоложе могут жить в социальной гостинице, а пенсионеры и инвалиды пристраиваются в дом-интернат.

Оставил новорожденную дочь

Проживание в доме престарелых платное — 75 процентов от пенсии, неважно, «минималка» или «максималка». 25 процентов остаются пенсионеру. И если этой выплаты не хватает, разницу доплачивает государство. В целом содержание одного человека в месяц обходится в 40 тысяч рублей. Есть комната отдыха, тренажерный зал, баня, прачечная, где работники стирают постояльцам постельное белье и одежду, медкабинет, работают психолог и организатор занятий. Питание шестиразовое.

Степан Бубеев

Степан Бубеев с Баянгола, ему 79, последние 7 лет в интернате. Как говорит, свою первую и последнюю любовь оставил на Сахалине, с ней и новорожденную дочь. Служебный роман продлился три месяца.

- Летом в командировку приезжали, дело молодое — познакомился, - говорит он.

За общим столом личным не делятся, даже во время вечерних посиделок в карты или лото. Истории из жизни, молодости хранятся глубоко внутри. Доверие еще нужно заслужить.

Мать троих детей

В интернате 22 женщины и 27 мужчин. Мужчины, как правило, давно в разводе, столько же не видели детей. А вот женщины могут быть с детьми и целой россыпью внуков, но при этом всё равно предпочитают жить отдельно. Так, Александра Надмитова в мае отметила 90-летний юбилей. В 50-х она окончила семилетку, в 50-х — курсы медсестер. Вернулась в Барагхан, вышла замуж, родила троих детей и 45 лет отработала в местной больнице.

Александра Надмитова

- Мне приходилось много работать, заменяла акушерок, фельдшеров, - говорит Александра Шагдуровна. - Время было трудное, не было врачей, связи, скорых, связи. Вот мои ножки помогали мне работать.

На вопрос, почему не забрали дети, отвечает так:

- У меня сын в Барагхане, мы с сыном. У него трое детей, жена заболела и умерла. Осталась здесь, поближе к сыну.

Родной Курумкан

В карантинном отделении две палаты, мужская и женская. Это для вновь прибывших посетителей. Первую неделю они живут отдельно и ждут своих анализов. Если все хорошо, переезжают к остальным.

Дальфрусс Исрафиллова

Дальфрусс Исрафиллова - казанская татарка. Она новенькая, ей 84 и она практически не ходит. Её родители — переселенцы с Татарстана. А сама она родилась во время переезда. На полевом стане, где семья обосновалась, жили одни буряты. Поэтому бурятский язык знает лучше русского.

- Нас поселили в общагу, всякое было, но, конечно, вкалывали. Пшеницу жарили, мололи вручную. Мама рано умерла, в 45 лет. Папе надо было вырастить троих. Он охранником работал на складах, где зерно хранится. Мешочек зашил вот сюда, на плечи надевал. Зерно ночью воровал, там кружка зерна всего в мешочке.

У бабушки есть сын, живёт в Тюменской области.

- Я туда уезжала, но роднее Курумкана мне ничего нет, - объясняет Дальфрусс Исрафиллова.

«Никому не нужны»

- Три года уже проживаю в этом интернате, обслуживание мне нравится, все очень хорошие. Мы живем неплохо, жаловаться я ни на что не хочу, - говорит Галина Муравьева.

Галина Муравьева и автор проекта «Невидимый дом» Янина Нимаева

Галине Георгиевне 86 лет, она с Усть-Баргузина. Работала в общепите, в торговле, в тресте на БАМе. 25 лет назад не стало мужа. Сын погиб в аварии, дочь умерла после инсульта.

- Думала, всегда буду жить хорошо, - сетует наша собеседница. - Вся была обеспеченная, муж работал механиком, тоже был обеспечен. На БАМе мы девять лет прожили, заработки были хорошие, машины у нас были. Но пришло такое время, получается, осталась никому ненужной. Соседка, не знаю с какого посёлка, всё время плачет: «Домой хочу, домой хочу, меня не отпускают». Я ей говорю: «Тебя не берут». Отпускать-то нас отпускают, вот только кто нас возьмёт... Так и живём.

- С 90-х годов и поныне идет такая ситуация, что дети перестали ухаживать за родителями и за родственниками, - говорит Валерий Очиров, директор Курумканского дома-интерната для престарелых и инвалидов. - Раньше у бурятского народа престарелые отец и мать, дяди и тёти жили у своих детей и племянников, никогда не сдавали в такие заведения. С одной стороны, это грех, с другой стороны, ухаживать за старыми родственниками это «буян» - добродетель. Осиротевших детей тоже не сдавали в детские дома, их забирали родственники и воспитывали как своих.

Посмотреть все выпуски проекта «Невидимый дом» (16+) можно на сайте arigus.tv в разделе «Передачи».