Власти начали кампанию по выселению из дома детей еще живых ветеранов, которые ухаживают за своими родителями – это стало очередным поводом к обострению социального напряжения.
Требования выселить детей ветеранов из дома на Ермаковского, 37 появились после прошедшей 25 августа на площади Советов акции протеста. Тогда сами ветераны требовали предоставить им право прописать на своей жилой площади своих собственных детей.
Доржи Жадамбаев, ветеран ВОВ, инвалид 1-й группы: «Требуем1 Первое, решить в приоритетном порядке жилищные проблемы ветеранов ВОВ по программе «Победа». Второе, обеспечить нормальным жильем. Третье, отменить существующий статус дома как несоответствующий, прописать детей и внуков».
В Министерстве труда и социального развития посчитали, что во всем виноваты дети, которые подстрекают родителей, и решили следовать проверенной еще в прошлом веке мудрости: «есть человек – есть проблема, нет человека – нет проблем».
Галина Николаева, директор Улан-Удэнского центра социального обслуживания населения: «Прокуратура Советского района нам отправила такое предписание: выселить незаконно проживающих, незарегистрированных. У нас на сегодня есть такое предписание».
Мария Рабданова, дочь ветерана ВОВ С.Ф. Махалянова: «Сейчас сказали, что есть решение прокуратуры выселить всех, не только меня, а всех, якобы занимающих самовольно жилые помещения детей будут выселять. Это, конечно, неправомерно, потому что такого не может быть, дети могут жить со своими родителями и имеют на это право. Т.е. на них оказывается психологическое давление для того, чтобы мы молчали, ничего не говорили».
В политике угроз и психологического давления используются и живущие в доме одинокие ветераны, которые боятся отмены социального статуса дома.
Вера Лесникова, ветеран ВОВ: «Я категорически против этих акций. Мне даже стыдно, что они там (на площади – ред.) будут стоять со своими орденами, показывать, что они стяжатели. Извините за это выражение, но просто иначе не назовешь. Ну что это такое. Ведь всем довольны мы, что еще надо».
При этом в Министерстве труда и социального развития признают, что услуги их центра социального обслуживания распространяются на меньшую часть живущих в доме ветеранов.
Галина Николаева: «У нас не все 116 человек находятся на обслуживании, как вы понимаете. Те, у кого есть дети, внуки, они вместе с ними проживают и они обеспечивают им уход, социально-бытовой, будем так говорить, не медицинский. А вот те люди, около 50 человек, которые нуждаются в нашем обслуживании, к ним приходят социальные работники, это ежедневный труд».
Разлучать отцов и детей, которые, живя с родителями, берут на себя уход за ними, власти намерены в ближайшее время. Иначе Министерство труда будет судиться годами, пока не умрет последний ветеран, у которого есть дети. Мария Рабданова после смерти своего отца Сергея Федоровича Махалянова весь последний год защищает в суде свои права.
Мария Рабданова, дочь ветерана ВОВ: «Мы хотим доказать, что ущемление прав ветеранов было тогда, когда его заселили в квартиру практически под давлением. Потому что человеку, который 20 лет простоял в очереди на квартиру говорили, что «либо вы получаете эту квартиру, либо мы не предоставляем ничего». Человек, у которого масса хронических заболеваний, преклонного возраста, конечно, он был вынужден согласиться на такие условия. Но при том, естественно, опирался на договор».
По мнению Анатолия Базарова, адвоката Марии Рабдановой, в этой истории права ее отца были нарушены минимум по трем статьям федерального законодательства. Он не получил по закону о ветеранах в соответствии со своими заслугами нормального жилья, не реализовал своего права на бесплатную приватизацию своего жилья и лишен права дарить и завещать его детям. В Гражданском кодексе также есть норма, по которой власти обязаны выполнять свои обязательства в разумный срок, а не ждать когда тот, кому они обязаны, умрет.
Анатолий Базаров, адвокат М. Рабдановой: «В данном случае, с учетом престарелого возраста, состояния здоровья ветеранов властями не соблюдается разумный срок исполнения своих обязательств. Можно сказать даже, что нарушены этические нормы и требования статьи 314 Гражданского Кодекса РФ, т.к. старые ветераны умирают, не дождавшись квартир».
Как считает сама Мария Рабданова, при всем этом тот договор социального найма жилья, который тогда еще администрация города заключила с ее отцом в рамках действующего на всей территории России Гражданского кодекса, дает ей право после его смерти заключить такой же договор. Его текст говорит о том, что в случае смерти нанимателя, договор заключается с одним из проживающих с ним членов его семьи.
Мария Рабданова: «Нам пообещали, что очередь, в которой стоял мой отец сохраняется, и он имеет право, когда будет возможность, получить нормальную квартиру. Так он думал. А потом, когда заключили договор, он решил, что по договору и эта квартира будет такой, в которой он будет жить, и будут жить его дети. Договор был вполне конкретный, по этому договору он и согласился».
Адвокат Марии Рабдановой считает, что из этой ситуации есть два выхода. По его мнению, власти, – администрация города или Министерство труда и социального развития, - должны дать ее отступного, соразмерного занимаемому ей жилому помещению, или отменить формальный статус специализированного жилого дома. Дети ветеранов утверждают, что дом не соответствует этому статусу.
Анатолий Базаров, адвокат М. Рабдановой: «Отсутствуют помещения столовой, прачечной, лифт, пандусы, дверные проемы узкие, везде пороги, лестничные ступени высокие, нет поручней, уровень пола балкона намного ниже чем в квартирах».
Галина Николаева: «Какой у нас там красивый двор, ветеранам есть где отдохнуть, беседки специальные мы выстроили, всё облагородили, красиво все сделано, т.е. отдыхай, наслаждайся».
Таким образом, чтобы законно придать этому дому статус специализированного, Министерству труда необходимо полностью реконструировать дом, создать инфрастуктуру недостающих социальных услуг, увеличить штат социальных и медицинских работников, выселить оттуда не одиноких ветеранов или их детей, а также возможно, взять на себя оплату коммунальных услуг. Кроме того, республика должна вне зависимости от того, останется или нет за этим домом статус социального, предоставить всем нуждающимся ветеранам нормальные квартиры. Однако в социальном ведомстве ставку делают на выдачу ветеранам сертификатов на получении жилищных субсидий.
Вячеслав Хингелов, министр труда и социального развития РБ: «Из этого дома в общей очереди на субсидию стоят 40 человек, из них 3 человека уже получили сертификат на получение субсидии. По закону человек, получивший сертификат, имеет право 9 месяцев подыскивать себе жилье или он сам построит на основе договора. После того, как договор будет заключен по продаже или строительству мы перечисляем деньги, наличные на руки не даются».
Что должны делать ветераны с этими сертификатами, если не смогут найти себе на рынке жилья в Улан-Удэ квартиру за 230 тысяч рублей (а именно столько составляет сумма субсидии ветеранам в Бурятии), Вячеслав Хингелов не сказал. Мэрия Улан-Удэ, передав дом вместе с его проблемами в «безвозмездное пользование» ведомству Вячеслава Хингелова и готовя документы на передачу самого здания в республиканскую собственность, «умыла руки». Президент Бурятии, которому Доржи Жадамбаев под объективами телекамер лично отнес письмо с подписями пятидесяти ветеранов с улицы Ермаковского, пока публично не высказывал свою позицию. Тем временем, сами ветераны готовятся к проведению обещанной голодовки.
Сергей Басаев, Александр Намжилон
Новый виток конфликта отцов и детей из Дома ветеранов с Министерством труда и социального развития республики Власти начали кампанию по выселению из дома детей еще живых ветеранов, которые ухаживают за своими родителями – это стало очередным поводом к обострению социального напряжения.
Требования...
Власти начали кампанию по выселению из дома детей еще живых ветеранов, которые ухаживают за своими родителями – это стало очередным поводом к обострению социального напряжения.
Требования выселить детей ветеранов из дома на Ермаковского, 37 появились после прошедшей 25 августа на площади Советов акции протеста. Тогда сами ветераны требовали предоставить им право прописать на своей жилой площади своих собственных детей.
Доржи Жадамбаев, ветеран ВОВ, инвалид 1-й группы: «Требуем1 Первое, решить в приоритетном порядке жилищные проблемы ветеранов ВОВ по программе «Победа». Второе, обеспечить нормальным жильем. Третье, отменить существующий статус дома как несоответствующий, прописать детей и внуков».
В Министерстве труда и социального развития посчитали, что во всем виноваты дети, которые подстрекают родителей, и решили следовать проверенной еще в прошлом веке мудрости: «есть человек – есть проблема, нет человека – нет проблем».
Галина Николаева, директор Улан-Удэнского центра социального обслуживания населения: «Прокуратура Советского района нам отправила такое предписание: выселить незаконно проживающих, незарегистрированных. У нас на сегодня есть такое предписание».
Мария Рабданова, дочь ветерана ВОВ С.Ф. Махалянова: «Сейчас сказали, что есть решение прокуратуры выселить всех, не только меня, а всех, якобы занимающих самовольно жилые помещения детей будут выселять. Это, конечно, неправомерно, потому что такого не может быть, дети могут жить со своими родителями и имеют на это право. Т.е. на них оказывается психологическое давление для того, чтобы мы молчали, ничего не говорили».
В политике угроз и психологического давления используются и живущие в доме одинокие ветераны, которые боятся отмены социального статуса дома.
Вера Лесникова, ветеран ВОВ: «Я категорически против этих акций. Мне даже стыдно, что они там (на площади – ред.) будут стоять со своими орденами, показывать, что они стяжатели. Извините за это выражение, но просто иначе не назовешь. Ну что это такое. Ведь всем довольны мы, что еще надо».
При этом в Министерстве труда и социального развития признают, что услуги их центра социального обслуживания распространяются на меньшую часть живущих в доме ветеранов.
Галина Николаева: «У нас не все 116 человек находятся на обслуживании, как вы понимаете. Те, у кого есть дети, внуки, они вместе с ними проживают и они обеспечивают им уход, социально-бытовой, будем так говорить, не медицинский. А вот те люди, около 50 человек, которые нуждаются в нашем обслуживании, к ним приходят социальные работники, это ежедневный труд».
Разлучать отцов и детей, которые, живя с родителями, берут на себя уход за ними, власти намерены в ближайшее время. Иначе Министерство труда будет судиться годами, пока не умрет последний ветеран, у которого есть дети. Мария Рабданова после смерти своего отца Сергея Федоровича Махалянова весь последний год защищает в суде свои права.
Мария Рабданова, дочь ветерана ВОВ: «Мы хотим доказать, что ущемление прав ветеранов было тогда, когда его заселили в квартиру практически под давлением. Потому что человеку, который 20 лет простоял в очереди на квартиру говорили, что «либо вы получаете эту квартиру, либо мы не предоставляем ничего». Человек, у которого масса хронических заболеваний, преклонного возраста, конечно, он был вынужден согласиться на такие условия. Но при том, естественно, опирался на договор».
По мнению Анатолия Базарова, адвоката Марии Рабдановой, в этой истории права ее отца были нарушены минимум по трем статьям федерального законодательства. Он не получил по закону о ветеранах в соответствии со своими заслугами нормального жилья, не реализовал своего права на бесплатную приватизацию своего жилья и лишен права дарить и завещать его детям. В Гражданском кодексе также есть норма, по которой власти обязаны выполнять свои обязательства в разумный срок, а не ждать когда тот, кому они обязаны, умрет.
Анатолий Базаров, адвокат М. Рабдановой: «В данном случае, с учетом престарелого возраста, состояния здоровья ветеранов властями не соблюдается разумный срок исполнения своих обязательств. Можно сказать даже, что нарушены этические нормы и требования статьи 314 Гражданского Кодекса РФ, т.к. старые ветераны умирают, не дождавшись квартир».
Как считает сама Мария Рабданова, при всем этом тот договор социального найма жилья, который тогда еще администрация города заключила с ее отцом в рамках действующего на всей территории России Гражданского кодекса, дает ей право после его смерти заключить такой же договор. Его текст говорит о том, что в случае смерти нанимателя, договор заключается с одним из проживающих с ним членов его семьи.
Мария Рабданова: «Нам пообещали, что очередь, в которой стоял мой отец сохраняется, и он имеет право, когда будет возможность, получить нормальную квартиру. Так он думал. А потом, когда заключили договор, он решил, что по договору и эта квартира будет такой, в которой он будет жить, и будут жить его дети. Договор был вполне конкретный, по этому договору он и согласился».
Адвокат Марии Рабдановой считает, что из этой ситуации есть два выхода. По его мнению, власти, – администрация города или Министерство труда и социального развития, - должны дать ее отступного, соразмерного занимаемому ей жилому помещению, или отменить формальный статус специализированного жилого дома. Дети ветеранов утверждают, что дом не соответствует этому статусу.
Анатолий Базаров, адвокат М. Рабдановой: «Отсутствуют помещения столовой, прачечной, лифт, пандусы, дверные проемы узкие, везде пороги, лестничные ступени высокие, нет поручней, уровень пола балкона намного ниже чем в квартирах».
Галина Николаева: «Какой у нас там красивый двор, ветеранам есть где отдохнуть, беседки специальные мы выстроили, всё облагородили, красиво все сделано, т.е. отдыхай, наслаждайся».
Таким образом, чтобы законно придать этому дому статус специализированного, Министерству труда необходимо полностью реконструировать дом, создать инфрастуктуру недостающих социальных услуг, увеличить штат социальных и медицинских работников, выселить оттуда не одиноких ветеранов или их детей, а также возможно, взять на себя оплату коммунальных услуг. Кроме того, республика должна вне зависимости от того, останется или нет за этим домом статус социального, предоставить всем нуждающимся ветеранам нормальные квартиры. Однако в социальном ведомстве ставку делают на выдачу ветеранам сертификатов на получении жилищных субсидий.
Вячеслав Хингелов, министр труда и социального развития РБ: «Из этого дома в общей очереди на субсидию стоят 40 человек, из них 3 человека уже получили сертификат на получение субсидии. По закону человек, получивший сертификат, имеет право 9 месяцев подыскивать себе жилье или он сам построит на основе договора. После того, как договор будет заключен по продаже или строительству мы перечисляем деньги, наличные на руки не даются».
Что должны делать ветераны с этими сертификатами, если не смогут найти себе на рынке жилья в Улан-Удэ квартиру за 230 тысяч рублей (а именно столько составляет сумма субсидии ветеранам в Бурятии), Вячеслав Хингелов не сказал. Мэрия Улан-Удэ, передав дом вместе с его проблемами в «безвозмездное пользование» ведомству Вячеслава Хингелова и готовя документы на передачу самого здания в республиканскую собственность, «умыла руки». Президент Бурятии, которому Доржи Жадамбаев под объективами телекамер лично отнес письмо с подписями пятидесяти ветеранов с улицы Ермаковского, пока публично не высказывал свою позицию. Тем временем, сами ветераны готовятся к проведению обещанной голодовки.
Сергей Басаев, Александр Намжилон
Telegram
TikTok
Youtube
ВКонтакте
Одноклассники
Twitter
RSS-лента
LIVE