«Сверхъестественное»: Жизнь после смерти

Нет ничего для матери страшнее, чем потерять своего ребенка. До сих пор мне больно вспоминать тот год, но я чувствую себя обязанной рассказать эту историю, может, она поможет таким же несчастным, осиротевшим матерям найти в себе силы и продолжать жизнь после смерти.

Смертельная поездка

Сыну исполнилось девять тем летом. Каждый год в августе у нас была семейная традиция - ездить на Байкал всей многочисленной родней. Шумная и веселая поездка: дети всегда ждали ее в предвкушении чего-то волшебного. И Борька больше всех. В Горячинске он уже успел обзавестись друзьями, задолго до отправления сообщил всем приятелям, что вот-вот прибудет, и готовился к самому любимому месяцу в году. Я так ярко помню его рюкзак цвета хаки, наполненный всякой ерундой: «…все это очень важно и обязательно мне пригодится».

По дороге остановились «побрызгать» духам местности, мужчины открыли бутылку, и мой муж опрокинул пару рюмочек: «Ничего не будет, Арюнчик, не переживай! Бурхан обидится,если не выпью».

Снова в дороге. Боря спит на заднем сиденье, я тоже начинаю дремать и краем глаза замечаю, что наш папа смотрит на дорогу осоловелым взглядом.

- Бато! Ты засыпаешь! – я, порядком обозленная, изо всех сил пихнула супруга в бок.

Муж вздрогнул и дальше ехал нормально, пока джип зятя не обогнал нас.

- Ах ты ж, гад! - злобно выплюнул Бато, - купил внедорожник и выпендривается, ну я ему покажу сейчас.

С этими словами муж вдавил педаль в пол. Ах, если бы я знала, чем закончится эта поездка. Я бы… Да никогда бы не села в эту машину и не отпустила сына! Но…

«Поворот!» - мой крик сорвался, и в ту же минуту все завертелась перед глазами. Наша машина, падая, перевернулась, наверное, раз десять. Потом был сильный удар и темнота.

Приветы с того света

Уже в больнице я узнала от родственников, что муж не справился с управлением и нас вынесло с дороги, мы перевернулись, а потом врезались в дерево. Муж и сын погибли. Я чудом выжила, сломав обе руки, ключицу и ребра. Но физическая боль не шла ни в какое сравнение с душевной. Все время в больнице я была под транквилизаторами, антидепрессанты глотала пачками вперемешку с анальгетиками. Не засыпала, а проваливалась в черную яму без снов. Хотя каждую ночь молилась, чтобы любимые мужчины пришли ко мне во сне. Хоронили их без меня.

А потом выписка и возвращение в пустой дом, где все было оставлено так, как перед поездкой. Я села на пол в комнате Борьки и просто завыла в голос. Не помню, сколько так просидела: пришла в себя уже затемно и поползла в кровать, вернее, на диван, где спал сын. Уронила голову на подушку, а вся постель еще хранила запах моего малыша. В складках одеяла я нашла его талисманчик с шеи: видать, он расстегнулся во сне и запутался в белье. Боря уехал без него. Новая волна горя охватила меня, и я зарыдала. Вдруг сквозь собственные стоны я услышала странный звук: то ли жужжание, то ли рычание. И это в пустой квартире! От удивления я даже плакать перестала и пошла на звук. У окна в коробке для игрушек ездила маленькая заводная машинка, любимая Борькина, из его коллекции. Она управлялась пультом, и было непонятно, как игрушка включилась. В изумлении взяла ее в ладонь: машинка сделала еще пару отчаянных движений и стихла. А внутри не было батареек. Испугалась ли я? Нет. Я поняла, что это сын дает мне знак. И как-то неожиданно легко стало на душе. Вдруг пришло спокойствие и дико захотелось спать. Так началось мое общение с умершим сыном. С тех пор каждую ночь, когда боль ослепляла меня и я начинала рыдать в голос, в комнате что-то происходило: то упадет фото Бори со стены, то зашатается его кресло, то неожиданно включится компьютер и выведет на экран его фото. Я так привыкла к этим «разговорам», что уже сознательно плакала вечерами в надежде вызвать сына на контакт. Но однажды произошло то, что просто перевернуло мой мир.

Снова ночь. Снова я в комнате сына, стою на коленях и кричу в пустоту: «Боря, Боречка, сынок!». И чувствую прикосновение на плече, легкое, почти невесомое. И как-то холодно в комнате резко стало и почему-то сыро. Знаете, даже запах появился, как в бассейне или предбаннике бывает. Я обернулась, и, клянусь вам, там стоял мой сын! Он был весь мокрый, с головы до ног, и в слезах.

«Мама, – голос звучал глухо, как из бочки, но это был его голос! – Отпусти меня, пожалуйста! Не плачь, мне очень мокро и холодно. Мне нужно идти дальше, отпусти!».

Я пыталась схватить его за руку, но сын растаял в воздухе, и я снова очутилась одна, стоя на коленях посередине комнаты.

Прощание

Едва наступило утро, я бросилась звонить матери, рассказать, что видела сына! А она, выслушав, приехала с незнакомой женщиной. Вера Игоревна оказалась психиатром. Доктор внимательно выслушала меня, и я уже ждала, что та мне выпишет очередную порцию антидепрессантов или, чего доброго, вовсе в психушку упечет. Но она вдруг посмотрела мне прямо в глаза и сказала: «Я вам дам телефон очень хорошего шамана, поговорите с ним».

Тем же вечером я тряслась от страха и непонятной внутренней дрожи в домике шамана. Он долго входил в транс, настраивался, плевался, матерился, пил водку, а потом взгляд его помутнел и он будто исчез из собственного тела, обмякнув на стуле. Мы с мамой с благоговейным ужасом наблюдали за происходящим, сидя в обнимку. Через час я уже собиралась позвонить в скорую, как шаман «вернулся». Он с минуту тряс головой, словно не понимая, где находится, потом обвел пьяным взглядом комнату и, наконец, сфокусировался на мне: «А, это ты, Арюна! Что делаешь, дура! Сын уйти не может. Отец давно там, а ты Борьку слезами поливаешь, держишь. Еще немного, и не сможет пацан уйти, будет вечно неприкаянно бродить здесь. Такого сыну хочешь? Дрянь тогда ты, а не мать!». Все эти жесткие фразы он произносил на бурятском языке вместе с отборным русским матом. И я как протрезвела неожиданно! Ко мне пришло понимание, что своим горем делаю плохо собственному ребенку. А ведь знала, что буряты не должны долго оплакивать покойников. Сэртэ («грех» – бур. язык). Уже дома я сделала, как велел шаман. Побрызгала молоком на окно, прочитала молитву предкам и попросила их проводить моего мальчика к отцу. Не скажу, что боль отпустила меня резко и я зажила новой жизнью. Это было бы неправдой. Ни одна мать не сможет забыть своего ребенка, даже если родит еще десятерых. И я не забыла. Только теперь стараюсь вспоминать его по-доброму, говорить ему мысленно, что он был хороший мальчик, и благодарить за то, что целых девять лет он был моим сыном.

Арюна Б.

Если у вас есть реальные истории или вы хотите поспорить с авторами, пишите по адресу: г. Улан-Удэ, ул. Каландаришвили, 23, оф. 37, почтовый индекс 670000 или на электронную почту [email protected] с пометкой «Сверхъестественное».

фото: pixabay.com