К вековому юбилею Бурятии: Истории от первого лица Как собирали голову Ленина, для чего в Бурятию приезжал американский артист и другие истории - далее.

Многих видных деятелей Бурятии уже нет с нами, но живы их воспоминания. В преддверии столетнего юбилея республики предлагаем ознакомиться с некоторыми редкими фрагментами.

Как Модогоев обещал «испортить жизнь» Потапову

Рассказывал первый президент Бурятии Леонид Потапов:

«Как я попал в политику? Когда мне было 40 лет и я работал главным инженером ЛВРЗ, меня вызвали в обком партии, к Андрею Урупхеевичу Модогоеву. Он мне сказал, что на предстоящей областной партийной конференции собирается выдвинуть мою кандидатуру на должность заведующего промышленным отделом обкома партии. Для меня это было большой неожиданностью - я не собирался заниматься «кабинетной» работой. Как мне тогда казалось, я не мыслил себя без настоящего производства. «Андрей Урупхеевич, но я не знаю эту работу. Чтобы знать свою работу, я окончил второй институт, имею специальность экономиста промышленности, окончил Иркутский институт народного хозяйства. Я не знаю, чем вы занимаетесь», - с этими словами я отказался. Но не из тех людей был Андрей Урупхеевич, кто останавливается на пути к задуманному. Он вызвал меня еще раз, потом в третий раз... В четвёртый раз сказал мне: «Если не дашь согласия, я всё тебе в жизни испорчу». Пришлось согласиться. Но я добавил: «Если у меня не получится, верните меня на завод».

Андрей Урупхеевич ответил: «Вернём директором. Иди!». И 10 января 1976 года меня утвердили заведующим отделом промышленности обкома партии».

Зачем будущему директору завода дали велосипед

Юрий Кравцов слева

Рассказывал Юрий Николаевич Кравцов, с 1978 до 1997 год – главный инженер, генеральный директор Улан-Удэнского авиационного завода:

«Завод прошел несколько стадий, как и вся авиация. Она сначала была полотняная, потом полотняно-деревянная, потом алюминиевая, затем стальная. А теперь авиация более чем наполовину неметаллическая, из композиционных материалов, которые по прочности равны стали, а по весу в разы легче.

Сначала, в 30-е годы, у нас были корпуса по ремонту двигателей. Затем кооперация с Иркутском. А с 1943 года мы стали самостоятельным авиационным заводом и делали деревянно-полотняные истребители Ла-7, Ла-9. Как ни странно, в России эти самолёты не сохранились, после создания у нас музея я искал их везде, но безрезультатно. И, будучи однажды в Китае, в Пекине, попросил, чтобы мне показали музей военно-воздушных сил Китая. И там стояло несколько машин Ла-9, причем в полной боеготовности.

С 1946 по 1949 год завод практически не работал. Мы строили жилье, у нас часть микрорайона застроена двухэтажными домами, их рабочие строили своими руками с сохранением заработной платы. Затем завод стал возрождаться, когда мы стали выпускать металлический истребитель МиГ-15. Одна из этих машин стоит у нас на входе на завод.

Кстати, когда я пришел на авиазавод, у нас еще делали деревянные лопасти. Это в 1962 году! Я даже был начальником цеха, который делал эти лопасти. Участки цеха располагались далековато, и мне даже выделили велосипед. Это стало поводом для шуток и историй, которые рассказывались еще года два-три».

Как собирали Голову Ленина

Рассказывал Павел Зильберман, один из разработчиков памятника Владимиру Ленину на площади Советов, главный архитектор города Улан-Удэ с 1966 по 2000 год:

«Собирался Республиканский градостроительный художественный совет, я участвовал в его работе, мы рассматривали проект. Всё высказались о том, что было традиционным – один из многих тысяч памятников Ленину, фигура в полный рост в куртке или пиджаке. Я разговаривал с жителями Улан-Удэ, спрашивал, какие памятники Ленину они видели в других городах. Никто не мог описать скульптуру, хотя во что был одет Ленин – пиджак, пальто? Не все могли это вспомнить.

В то время в  Монреале как раз проходил конкурс претворения образа Ленина в скульптуре. Там была выставка различных работ, в том числе скульпторов Георгия Васильевича Нерода и Юрия Георгиевича Нерода, это отец и сын. Мы предложили правительству привлечь этих авторов. Меня как архитектора тогда включили в авторский коллектив. С нами работал еще известный московский архитектор Алексей Николаевич Душкин, автор станции метро «Маяковская».

Лепили голову Ленина в Москве, в специальном павильоне. Потом формовали, отливали на Московском Мытищинском заводе художественного литья и собирали. Скульптуру отливали из отдельных частей, а потом сваривали, соединяли вместе. Собрали ее тогда из двух половинок, потом привезли по железной дороге сюда, в Улан-Удэ. Здесь монтировали. Сделали, поставили и потом через год, в 1971  году, после столетия Владимира Ильича Ленина, открыли памятник».

В Бурятии снимался Дин Рид

Рассказывал Виктор Измайлов, журналист,  главный редактор, директор, заместитель председателя Гостелерадио Бурятской АССР:

«В бамовские времена на стадионе имени 25-летия Бурятии ежегодно проходили концерты-представления «Огни магистрали». Здесь наши зрители (многие впервые) увидели и услышали Кобзона и Толкунову, «Самоцветы» и «Верасы» и множество известных, любимых артистов и художественных коллективов. С бурятского участка БАМ мы ждали и американского певца и киноактёра, диссидента в родной стране и лучшего друга Фиделя Кастро, вице-президента Всемирного Совета мира. На трап вышел Дин Рид. Он поразил нас с первой минуты – в белом джинсовом костюме, с копной светлых волос, с белозубой детской улыбкой.

Разместили его в уютной гостинице «Интурист» (сейчас на ее месте в Улан-Удэ расположен ТЦ «Столичный». - Прим. ред.). В гостинице Дин стал вникать в сценарий фильма «Песни БАМа», часть его снималась в Улан-Удэ. Один из эпизодов предполагал, что Дин едет на мотоцикле по шоссе от ипподрома до поворота на Этнографический музей. Тут отличились наши славные гаишники. Дорогу они от любого вида транспорта очистили, но зато у самого поворота в музей остановили колонну бамовских «КамАЗов», направлявшихся с грузами на Тазы – Уоян. Как потом рассказывал Рид, скорость он набрал приличную – летел на мотоцикле за машиной с кинооператором и автоколонну не видел. Когда операторская машина начала поворот, он увидел, что затормозить он не успеет. Как потом рассказывали очевидцы, это было, как фокус. Дин пружинно подпрыгнул над мотоциклом, который завершил свой путь под «КамАЗом», а «полет» Дина завершился ударом о борт съемочного автомобиля. Врачи зашили ему рану в полбедра, а двум сломанным ребрам прописали покой. Наши медики сказали, что если бы при ударе Рид профессионально не подстраховался, всё закончилось бы печально».

С полными текстами воспоминаний можно ознакомиться в трехтомнике «История города в рассказах горожан»